Автор Марина Гриднёва. «Московский Комсомолец» от 27.02.2004г.
Для всех членов экипажа предстоящая буксировка «К-159» была событием чрезвычайно важным. Каждый словно пересекал какой-то свой жизненный рубеж: многие собирались после этого завершить военную службу и уехать с семьёй поближе к цивилизации.
Сроки буксировки начальство всё время переносило – то одно не так , то другое. Жёнам в связи с этим хлопот хватало.
-Это же не просто так – сел и поплыл, рассказывает Валентина Лаппа. – Мы готовились очень тщательно, собирали мужьям вещи. Ведь на лодке не было ни света, ни воды, ни тепла. И в таких условиях экипаж должен был находиться трое суток. Соответственно, надо было иметь запас еды и тёплые вещи.
27 августа экипаж весь день просидел в лодке в полной готовности. Но отмашки так и не дождались. Старт перенесли на 28-е, несмотря на неблагоприятные прогнозы.
«К-159» прикрепили к буксиру «СБ-406», которым командовал капитан 2-го ранга Сергей Жемчужнов. Для придания достаточного запаса плавучести за корпус лодки закрепили 4 понтона. Связь с буксировщиком поддерживалась с помощью радиостанции. Буксировщик, в свою очередь, связывался с КП на земле.
Что касается спасательных средств – каждому члену экипажа выдали по спасжилету, а к корпусу подлодки привязали спасательный плот. Кроме того, «К-159» сопровождало спасательное судно. Правда, оно страховало сразу две подлодки: через несколько часов следом за «К-159» из Гремихи по тому же маршруту вышла другая АПЛ – «К-370».
Погода 28-го утром была не ахти – дождь и туман. В Баренцевом море ожидался шторм в 2-3 балла « с последующим усилением». Для неуправляемой подлодки болтанка, выражаясь языком лётчиков, ощутимая. Одному богу известно, как чувствовали себя на борту – при свете фонариков, без элементарных санитарных удобств, не имея возможности нормально поспать члены экипажа. По сути, они просто сидели в консервной банке.
Конечно, они – моряки и знали, на что шли. Если бы «К-159» нормально добралась до Снежногорска, этот переход стал бы для подводников просто испытанием – потом они взахлёб рассказывали бы жёнам, чего натерпелись во чреве субмарины. Но случилась трагедия, а потому теперь важна каждая мелочь.
ХРОНИКА ТРАГЕДИИ
Первые полтора суток пошли относительно благополучно.
29 августа, 18.ч. Поднялся шторм до 4 баллов. Подлодку буквально бросает из стороны в сторону, вверх-вниз. Об этом сообщают на «землю», что «монтыхляет» её хорошо. Буксир запрашивает, что делать: зайти куда-нибудь на мелководье, переждать шторм или двигаться дальше? Известно, что на подлодке «затрещали» сварочные швы. Кроме того, с 22ч ожидается усиление ветра. Следует указание: продолжать движение. И даже с увеличенной скоростью – чтобы успеть до усиления ветра (значительная часть пути уже проделана, оставалось только завернуть в Кольский залив).
30 августа, 0.33.ч. С подлодки срывает носовую пару понтонов. Одновременно в отсеки начинает поступать вода. Экипаж пытается бороться с течью. С этого момента «К-159» обречена. Подводники это понимают и, единственное, чего теперь ждут, борясь за живучесть лодки, - спасателей. Но на КП по-прежнему лишь наблюдают за развитием событий.
1.18 Наконец-то спасательному отряду на берегу даётся боевая тревога. Но спасти людей «водным путём» не представляется возможным: при шторме уже в 5 баллов подойти вплотную к подлодке спасательные катера просто не могут. Покинуть лодку самостоятельно экипаж готов, но это опасно для жизни. Прыгать придётся с высоты рубочного люка. Высока вероятность разбиться о корпус лодки или понтоны. Именно в это время в эфире впервые звучит слово «вертолёт». Безусловно, только он мог помочь в этой ситуации. Самое обидное, что он даже был «на низком старте» - до лодки лёту от силы 16 минут. Нужна была только отмашка, которую мог дать исключительно командующий флотом. Его приезд на КП ожидают с минуты на минуту.
1.36. Экипаж «К-159» обнаруживает, что в 8-й отсек поступает вода. Когда становится ясно, что преградить ей путь не удастся, командир Сергей Лаппа связывается с буксиром и предлагает посадить «К-159» на мель у острова Кильдин – после этого к лодке можно было бы привязать ещё несколько понтонов, снять с мели во время прилива. Однако экипажу приказано продолжать борьбу за живучесть корабля.
1.53. Вода заполняет и 7-й отсек. Наблюдается сильный крен на корму. Экипаж делает невероятное – лодка всё ещё на плаву. Тем временем на КП прибывает командующий флотом адмирал Сучков. После этого ещё полчаса «берег» запрашивает обстановку на лодке, прикидывает и так, и эдак. В результате звучит команда: «Личному составу надеть теплое бельё и спасательные жилеты». Это вместо того, чтобы дать отмашку вертолёту!
2.35Обстановка в море накалилась до предела. На буксировщике, не дождавшись помощи с берега, решились на отчаянный шаг – спустить на воду спасательные катера. При трёхметровых волнах это просто самоубийство, но другого выхода нет. «К-159» кричит в эфир: «Заливает рубочный люк, давайте делайте же что-нибудь!»
С буксира видели, как огонёк на рубке подлодки резко поднялся вверх и так же резко скрылся в волнах… После этого «К-159» в эфир не выходит.
2.41 «Берег» разродился приказом: «Курс – на Кильдин-Западный». Это как раз то, о чём командир экипажа Сергей Лаппа просил ещё час назад! Теперь – слишком поздно.
2.55. Наконец дана отмашка вертолёту : снять с лодки людей.
К тому времени «К-159» уже лежит на дне Баренцева моря на глубине 238м.
Вышли трое – выжил один.
О том, что случилось непоправимое, на КП поняли спустя час(!) после гибели подлодки, когда из воды подняли двух человек. Передали6 «Один – живой, один- груз 200». А ближе к семи часам утра нашли ещё одно тело.
… Командир экипажа Сергей Лаппа, поняв, что помощи ждать неоткуда, дал приказ подчинённым покинуть лодку. Та уже уходила на дно, поэтому выйти успели всего трое.
Юрий Жадан, первым прыгая с рубки, судя по всему, сильно ударился – говорят, его тело было сплошь в гематомах. У Евгения Смирнова, покинувшего лодку вторым, в графе «причина смерти» значится «утопление», хотя скорее он погиб от переохлаждения: вода в Баренцевом море была не больше 2-х градусов. А он пробыл в ней 4 часа! В живых остался лишь старший лейтенант Максим Цыбульский. Он выбирался третьим и выжил просто чудом: когда он покидал лодку, та просто ушла у него из-под ног, поэтому он не ударился о железки. И нашли е го относительно быстро: в воде он побыл около часа. Позже Максим вспомнил, что, покидая лодку, он слышал, как ему кричал Роман Куриный: «Я сейчас, только документы возьму…»
Закрытый суд
Североморск. Маленькая гостиница «Ваенга», единственная в закрытом городке. Для вдов она стала вторым домом: они останавливаются в ней, когда приезжают сюда на суд, закрытый от журналистов и общественности. По вечерам, после напряжённых заседаний, женщины собираются в одном номере и пытаются разобраться, кто виноват в гибели их мужей.
-Никакие компенсации нам не заменят наших любимых людей, поэтому мы ничего и не требуем, - в один голос говорят женщины.- Мы просто хотим знать правду.
На скамье подсудимых весьма высокий чин – адмирал Сучков, под чьим руководством лодка пошла ко дну. Через несколько дней после трагедии Сучков указом президента был временно отстранён от должности командующего флотом, позже ему предъявили обвинение по ст.293 ч.2 УК РФ (халатность, повлекшая смерть людей, сняли с занимаемой должности, дали условный срок.)
Но адмирал виновным себя не признавал. Он считал, что во всём виноваты его подчинённые. Адвокат Сучкова Владимир Черкасов прямо так и заявил: мол, в обвинительном заключении не указано, какие должностные обязанности были нарушены его подзащитным, а всё, на чём основано обвинение, касается обязанностей его подчинённых.
Другими словами, спасать подводников никак не входит в должностные обязанности командующего флотом. Зачем тогда адмирал Сучков среди ночи явился на командный пункт, раз толку от его присутствия было не больше, чем от тени отца Гамлета?
В истории о гибели «К-159» есть ещё один обвиняемый – командир буксира Сергей Жемчужнов, - но его дело рассматривалось отдельно. Жемчужнову вменялось нарушение правил кораблевождения, якобы это он принял решение о начале буксировки, несмотря на надвигающийся шторм.
Сроки буксировки утверждаются командующим флотом, а отнюдь не командиром буксира. Жемчужнов сам был поставлен перед фактом: буксировать сейчас, и точка. Да и схему буксировки – на дырявых понтонах – придумал отнюдь не Жемчужнов. Кстати, из-за того, что понтоны не были герметичны, экипажу и пришлось сидеть внутри подлодки: они вынуждены каждые пять часов компрессором «поддувать» эти конструкции.
Почему экипаж был так скудно обеспечен спасательными средствами – одними спасжилетами, хотя в арсенале у флота есть современные термогидрокостюмы АРО, которые, по крайней мере, не позволили бы подводникам замёрзнуть в ледяной воде? И почему всё-таки буксировку «К-159» не отложили, несмотря на надвигающийся шторм?
По поводу этой спешки есть одно предположение. Дело в том. Что на утилизацию наших старых подлодок средства выделили зарубежные спонсоры, озабоченные скоплением «ядерного мусора» на Севере. За полученные финансы надо было срочно отчитываться утилизованными АПЛ
- отсюда, возможно, и экстренная задача отбуксировать 16 ржавых подлодок.
«К-159» была тринадцатой…
Мать командира подлодки"К-159" капитана второго ранга Сергея Лаппа Раиса Макаровна Лаппа ежегодно в августе приезжает в Санкт-Петербург для участия в траурных мероприятиях, посвящённых памяти погибших подводников, пишет в различные инстанции,добиваясь признания мужества погибших моряков. В Никольском соборе Санкт-Петербурга, в часовне, открыта мемориальная доска памяти погибших. После гибели подлодки "Курск" всех моряков посмертно наградили орденами Мужества. Экипаж "К-159", до последнего боровшийся за подлодку, проявивший бесстрашие и мужество в минуту опасности и принявший не менее мученическую смерть, предали забвению.
Источник: Сайт "Проза.ру"
